О преступлениях и омерзительности Сталина — напоминать каждый день

михаил анмашев

18 ноября в 13:00

https://www.facebook.com/groups/1211039248915039/permalink/1692749114077381/

Сталин.

Я всего лишь сделаю несколько ремарок, друзья дорогие. Тема, оскомину набившая в больной стране и жаль к ней возвращаться, но видимо ещё не раз придётся.

Вы не знаете, друзья дорогие, что имеют ввиду сталинисты, когда кричат о созданной им великой стране? 

Разве она не была великой до революции и гражданской войны, сотворённой Сталиным и его дружками-большевичками? Со всеми имперскими болезнями, но была.

В чём тогда величие апостола ненормальных Иосифа? В индустриализации?

Ума много не надо, чтобы за царское золото и зерно, устроив голодомор и миллионы смертей собственного народа, купить западное оборудование, технологии и инженерные головы. А это факт - всё от Днепрогэса до Магнитки построено западными компаниями и костями гулаговских рабов.

Что ещё? Сверхмилитаризация страны? Через голодные смерти и поголовную нищету выпускать танки и пушки в неимоверных объёмах - ума вообще не надо. Нужно лишь непомерное властолюбие и полное презрение к людям и к собственному народу.

Истребление "врагов народа"? Пол Пот ещё эффективнее работал - киркой по голове, но масштабов святого Иосифа не достиг, страна не тех размеров. Кстати, а почему сталинисты не чтят Пол Пота?

Выигрыш войны? Кормить до отупелости собственного врага в ущерб собственному народу, делить с ним Европу и мир, просрать всё, отойти до Волги, положить несколько десятков миллионов своих людей - для этого ум нужен?

Дать врагу уничтожить почти всю промышленность, на коленках собрать остатки на Урале и в Сибири - для этого ум нужен? До того уничтожить всё сельское хозяйство страны - для этого ум нужен?

Загнать в животный страх собственный народ, уничтожить массу людей в застенках и в ГУЛАГе - для этого ум нужен?

И всё это исключительно ради собственной непомерной жажды власти и собственного величия. Плевать он хотел на всех, а на сталинистов, кричащих ему истошную хвалу на съездах и у стенки, в первую очередь. Он только врагов сильных боялся, а шантропу спускал в ГУЛАГ эшелонами.

Кто-то давно сказал, что "мы выросли из сталинской шинели"? Из робы сталинской мы выросли, забыв и свою страну и весь мир вокруг.

И что, друзья дорогие, все эти сталинисты новых и старых кровей на полном серьёзе считают, что он их пощадил бы и возвеличил?

Да нет же, он придурков не любил, прямиком в ГУЛАГ и к стенке отправлял. А особенно придурков говорливых.

"Русский бог", описанный ещё Вяземским, позаботился о рождении "святого" Иосифа.

И о эпигонах и неофитах его.

Как всегда ваш,

Михаил Анмашев.

И ПРОЧТИТЕ МАТЕРИАЛЫ НИЖЕ, ДРУЗЬЯ! ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОЧТИТЕ.

ЧТО КОНКРЕТНО СКАЗАЛА О. Г. ШАТУНОВСКАЯ

О.Г.Шатуновская, "Долгий ящик XX съезда", "Общая газета" N 014 от 10.04.1997.

ДОЛГИЙ ЯЩИК XX СЪЕЗДА

Ольга Григорьевна Шатуновская (1901 - 1990) пережила всех, кому после XX съезда КПСС было поручено расследование преступлений культа личности ("комиссия Шверника"). Но и она нигде и никогда не выступала с публикациями о работе комиссии. Считала, что не имеет права предавать огласке материалы, предназначавшиеся только для членов Политбюро. Она даже не подозревала, что дети и внуки тайно записывали то, чем она могла поделиться лишь в кругу семьи. Из этих записей составилась книга, которая, может быть, когда-нибудь выйдет в свет (под редакцией известного культуролога Григория Померанца). Пока же читателям "ОГ" предлагается фрагмент воспоминаний Ольги Шатуновской о событиях, происходивших между XX и XXII съездами.

СТАЛИНСКИЙ ЛИСТОК

Двадцатый съезд на закрытом заседании выслушал доклад Хрущева. В нем шла речь и о том, что обстоятельства убийства Кирова вызывают сомнения, их необходимо расследовать.

Мы начали расследование. Личный архив Сталина и архив Политбюро тогда находились в Кремле. В архиве Сталина обнаружили листок, на котором он собственноручно изобразил два террористических центра - московский и ленинградский. Он сначала Зиновьева и Каменева поместил в ленинградский центр, потом зачеркнул и переставил их в московский.

Я эту рукопись сфотографировала, подготовила записку о том, что необходимо расследовать все сталинские судебные процессы, и разослала всем членам Политбюро (в то время президиум ЦК КПСС. - А.Т.). И тогда была сформирована новая комиссия, во главе которой стоял Николай Михайлович Шверник (материалы к докладу Хрущева на XX съезде готовила комиссия Поспелова. -А.Т.). Кроме меня в комиссию вошли высокопоставленные люди - генеральный прокурор Руденко, председатель КГБ Шелепин и заведующий отделом административных органов ЦК Миронов. Конечно, они сами в архивах не сидели, знакомились с материалами, которые клали им на стол уже как результаты и выводы.

Кроме дела об убийстве Кирова, комиссия расследовала пять сталинских процессов: по делам Бухарина, Тухачевского, Зиновьева и Каменева, Сокольникова и Радека, Пятакова. По каждому процессу работала отдельная бригада. Трудно ли было добывать материалы? Нет. Поскольку было решение президиума ЦК, для нас все архивы были открыты. В расследовании участвовали многие люди. Очень активно работали помощник Шверника Алексей Кузнецов, мой сотрудник по комиссии партконтроля Колесников. несколько энергичных молодых людей из прокуратуры и КГБ.

Мы работали в здании Комитета партийного контроля. Далеко не все нас поддерживали. При том, что Шверник возглавлял комиссию, некоторые его заместители просто рвали и метали.

Выяснилось, что много документов исчезло. Например, во время процессов велась киносъемка, но кадров с обвиняемыми мы не нашли. Ко мне приходили сотрудники Музея революции, рассказывали, что за эти десятилетия агентами Сталина были изъяты тысячи документов, касавшихся революционной деятельности всех, кого он уничтожал. Особенно близких к Ленину людей. Все эти документы пропали бесследно.

Ценнейшая информация хранилась в личном архиве Сталина. Представьте десятки огромных, от пола до потолка, сейфов, наполненных документами. Разве мы могли бы разобраться, даже если бы годами там рылись. Я позвала заведующего архивом, не помню сейчас его фамилию. Меня предупредили, что это человек Маленкова. Но я с ним стала говорить, как с порядочным человеком. Убеждать его, что мы выполняем решение XX съезда. Просить помощи. Он сидел, молчал, молчал. Потом сказал: "Я подумаю".

На другой день принес ту рукопись Сталина, в которой он обозначил московский и ленинградский "центры". А это ключ! Отсюда можно было начинать поиски.

СМЕРТЬ УБИЙЦЫ

Я поехала в Ленинград. Вы помните, ленинградская организация была на девяносто процентов за Зиновьева. В Ленинграде беседовала со многими людьми. Мне подсказали, что есть два человека из ленинградского ГПУ, которых Сталин вызывал с картотеками. В 56-м они уже были полковниками, а в год убийства Кирова сержантами, сидели на картотеках - один "вел" зиновьевцев, другой - троцкистов.

Они, в частности, рассказали - и дали письменные показания, - что у Сталина был список активных ленинградских оппозиционеров. Его составил начальник ленинградского ГПУ Медведь и хотел получить от Кирова санкцию на аресты. Киров отказался.

Но список затребовал Сталин, когда приехал в Ленинград на второй день после убийства Кирова 1 декабря 1934 года. Тогда и вызвал картотетчиков с их ящиками. Прямо при них сам рылся в карточках, сверял с этим списком. Взял чистый лист бумаги, слева написал "Ленинградский террористический центр", справа "Московский террористический центр". И подписал фамилии двадцати двух человек. Всех, находившихся в той комнате (Медведь тоже был), вскоре расстреляли. А эти два сержанта уцелели.

Очень важные данные об убийстве Кирова мы получили от человека по фамилии Гусев. В 34-м году он служил в ГПУ и охранял камеру, в которой Сталин допрашивал Николаева (убийцу Кирова. - А.Т.). Во время допросов Николаев кричал: "Меня четыре месяца ломали сотрудники НКВД, доказывали, что надо во имя дела партии убить Кирова. Мне обещали сохранить жизнь, я согласился. Они меня уже дважды арестовывали и оба раза выпускали. А вот теперь, когда я совершил - для пользы партии! - дело, меня бросили за решетку, и я знаю, что меня не пощадят!"

Нам стало известно также то, чего Гусев не мог видеть. На эти крики Николаева через другую дверь в камеру вошли сотрудники ГПУ и встали за креслом Сталина. Николаев показал на них рукой: "Вот они, они же меня уламывали!" Те подскочили к нему, начали бить наганами по голове. На глазах у Сталина и всех присутствующих Николаева убили.

Два свидетеля этой страшной сцены, которых давно нет в живых, передали ее своим друзьям. Первый - прокурор Ленинградской области Польгаев. Вернувшись после допроса к себе, Польгаев сразу же вызвал своего друга Никиту Опарина - они вместе воевали в гражданскую. Польгаев рассказал ему все, что видел, и добавил, что не сегодня-завтра его схватят и казнят, раз он является свидетелем. В тот же вечер Польгаев застрелился. А с Опариным мы потом работали вместе в Московском комитете, он меня прекрасно знал, и все это написал для комиссии.

Второй - секретарь ленинградского обкома Чудов - тоже был на допросе Николаева. Он успел рассказать своему другу, секретарю партколлегии Дмитриеву. Через несколько дней Чудова и его жену арестовали и казнили. А Дмитриев дожил до XX съезда и дал нам письменные показания, которые во всех деталях совпали с письмом Опарина.

(О репрессиях, обрушившихся на ленинградскую парторганизацию после убийства Кирова, рассказывали на XXII съезде КПСС первый секретарь Ленинградского обкома И. Спиридонов и член партии с 1902 года Д. Лазурита. - А.Т.)

ПРОПАВШИЕ БЮЛЛЕТЕНИ

Одновременно с этим расследованием мы изучали материалы XVII съезда, после которого были расстреляны все члены счетной комиссии. Но оказалось, один делегат жив - бывший секретарь Тульского обкома и член ЦК Верховых. Вот что он рассказал:

"На съезде было 1227 делегатов с правом решающего голоса. В счетную комиссию по выборам генсека избрали 43 человека, в том числе и меня. Всего было тринадцать урн для голосования, с каждой работали трое делегатов.

Когда нам принесли результаты подсчета голосов, волосы встали дыбом: против Сталина проголосовали 292 человека. Председатель счетной комиссии Затонский помчался к Кагановичу, ведавшему отделами ЦК. Потом оба поехали к Сталину. Сталин спросил Затонского:

- А сколько голосов против получил Киров?

- Три, - сказал правду Затонский.

- Вот и сделайте завтра в вашем сообщении мне столько же голосов против, сколько получил Киров. А остальные бюллетени делегатов, зачеркнувших мою фамилию, сожгите".

Теперь стало понятно, почему в пакете, который хранится в ИМЛ, не хватает 289 бюллетеней. А сотрудники-то недоумевали!

Так мы получили ключ не только к убийству Кирова, но и к уничтожению многих делегатов съезда и большинства избранного на нем ЦК.

"ЧТО МЫ НАДЕЛАЛИ!"

КГБ прислал подробные данные о репрессиях. Для нас это было потрясением. С января 1935-го по июнь 1941 года было репрессировано 19 миллионов 840 тысяч человек. Из них семь миллионов расстреляны в тюрьмах НКВД!

Незадолго до XXII съезда мы составили обстоятельную докладную записку и разослали ее всем членам ЦК. Наутро мне позвонил Никита Сергеевич Хрущев: "Я всю ночь читал вашу записку и плакал над ней. Что мы наделали! Что мы наделали!.."

Я была в полной уверенности, что результаты нашей работы будут преданы огласке на XXII съезде. Но Хрущев в своем докладе опять стал говорить, как и в 56-м году, что надо все расследовать и опубликовать. Но ведь все уже было готово к публикации!

(Хрущев на XXII съезде сказал: "Наш долг перед партией и народом изучить тщательнейшим образом все обстоятельства убийства Кирова". Зам. председателя КПК З. Сердюк там же говорил, что "работа по проверке этого дела еще не закончена, но вырисовываются весьма важные моменты". - А.Т.)

На Хрущева повлияли Суслов и Козлов, да и другие члены президиума. Уговорили его все припрятать.

Я тогда пошла к Хрущеву. Стала убеждать, что это неправильно. Он мне ответил: если мы это опубликуем, подорвем доверие к себе, к нашей партии в мировом коммунистическом движении. И так, мол, после XX съезда были большие колебания. И поэтому мы сейчас публиковать ничего не будем, а вернемся к этому лет через пятнадцать. Я сказала: в политике откладывать решение на пятнадцать лет - значит вырыть себе яму под ногами.

Но он остался при своем. И вот они все сложили в архив.

После этого работать стало невозможно. Мне пришлось уйти из ЦК. Так же, как Колесникову и Кузнецову.

Весь наш труд составлял шестьдесят четыре тома материалов и документов. Они были переплетены и взяты на хранение архивом КПК.

Когда я уходила в 62-м, пригласила к себе заведующего архивом. Молодой, образованный человек лет тридцати с чем-то, окончил историко-архивный институт. Я ему сказала: "Дайте мне слово, что, если противники этой работы будут пытаться уничтожить документы, вы сделаете все, чтобы их сохранить. Это нужно для будущего нашего народа, для нашей партии. Когда-нибудь, несмотря ни на что, это все воскреснет".

Он даже заплакал. Потом сказал: "Вы не думайте, что если мы молчим, значит, не понимаем. Мы вынуждены молчать. Но мы знаем и понимаем, что в этих стенах происходило и какое значение имеет вся эта работа. Я вам клянусь, сделаю все, чтобы сохранить".

Публикацию подготовил Александр ТРУШИН

СПРАВКА

В июле 1989 года к Ольге Григорьевне Шатуновской приходил член Комитета партийного контроля Н. Катков. В беседе выяснилось, что из материалов "комиссии Шверника" были изъяты в разное время многие документы: в частности, показания свидетелей по делам Кирова и Орджоникидзе. справка КГБ о репрессиях 1935-1941 годов. Некоторые свидетельские показания, а также заключения и выводы комиссии были изменены.

В настоящее время все оставшиеся материалы "комиссии Шверника" находятся в Центре хранения современной документации в Москве.

Пятнадцать лет, обещанные Хрущевым, давно минули. Уже нет ни КПСС, ни СССР, ни социалистического лагеря. Что же мешает сегодня опубликовать эти документы?

Возмутительно

Нравится

Супер

Ха-ха

Ух ты!

Сочувствую

Возмутительно

Поделиться

25Вы, Лариса Юренева и еще 23

Этим поделились: 18

Комментарии: (12)

Комментарии

михаил анмашев "КГБ прислал подробные данные о репрессиях. Для нас это было потрясением. С января 1935-го по июнь 1941 года было репрессировано 19 миллионов 840 тысяч человек. Из них семь миллионов расстреляны в тюрьмах НКВД!"

НравитсяЕще реакции

 · 

3

 · 18 ноября в 13:03

«Главная потребность человека — быть правым»

«Главная потребность человека — быть правым». Станислав Кучер, главред «Сноба», эфир «Серебряного дождя» от 10.11.2017, примерно между 9.30 и 10.00.

Имеется в виду, конечно же, не желание докопаться до истины, а стремление отстоять представление о себе как об уже владеющем истиной, а далее — по алфавиту: духовностью, избранностью, превосходством, верностью традициям и предкам, принадлежностью к «правильной» нации/религии/расе/идеологии/мировоззрению и т.д. Соцсети всего лишь дали для этой борьбы за образ «во всём без исключения наилучшего и правильного себя» глобальную открытую площадку.

Критическое мышление — это отказ от такой борьбы и умение искать истину, как бы последняя не противоречила случайно сложившемуся и комфортно окаменевшему индивидуальному комплексу уверованных иллюзий, недознаний и недо-умений.

Обсуждение в Facebook — https://www.facebook.com/envolk/posts/1830269290333829

Универсальность мышления: её нужно выучить / Анатолий Левенчук

Пишет Anatoly Levenchuk (ailev) 

2017-11-05 01:22:00  Запись входит в топ 500 рейтинга

https://ailev.livejournal.com/1384283.html

Универсальность мышления: её нужно выучить

Знайте, что угол между касательной и хордой -- это половина дуги хорды! Это нужно знать, чтобы сдать ОГЭ за девятый класс в 2017 году. От школьников это требуют знать с 1893 года, когда книжка Киселёва была рекомендована для употребления в духовных семинариях в качестве учебного пособия. В духовных семинариях, святые угодники! В средних учебних заведениях это тоже требуют, с 1913 и до сих пор. Вот из "Элементарной геометрии" А.П.Киселёва:

Вопрос: действительно ли это нужно знать пятнадцатилетним юношам и девушкам в 2017 году, это ли нужно спрашивать в ОГЭ? Характеризует ли это знание про половину дуги хорды умение выпускника шевелить мозгами, или это тщательно охраняемый школьными бюрократами атавизм? 

Вот казанский инспектор народных училищ, преподаватель педагогики и известный публицист Александр Сергеевич Рождествин пишет 117 лет назад в сборнике газетных очерков о средней школе «Ввиду реформы средней школы», 1900 год (https://newtonew.com/opinion/pedagogical-oppositional-thought): «Если бы год или два спустя после окончания курса наших гимназистов, реалистов, гимназисток спросить, что у них осталось от того, что они изучали в школе в течение восьми или семи лет, то мы были бы поражены скудостью их знаний. Вся та книжная премудрость, которой начиняли их головы в школе, улетучилась. И замечательно то, что юноши и девицы, вступая в жизнь, совсем не замечают своей потери, а если и замечают, то не жалеют о ней. Зато они искренно сожалеют о том, что они не вынесли из школы того, что им почти на каждом шагу бывает нужно… Все люди, какого бы они звания, положения и пола ни были, — одни знания ценят, другими пренебрегают. Ценят они такие знания, какие им пригодны в жизни. Отвергают такие знания, какие в жизни никогда не понадобятся… В самом деле, загляните в программу по какому угодно предмету и спросите любого исполнителя этой программы: для чего он преподаёт всё это учащимся, зачем всё это им нужно. Если преподаватель человек искренний и сколько-нибудь мыслящий, то он непременно скажет вам, что многое он преподаёт исключительно потому, что это требуется программой. И вот всё это многое, преподаваемое учителями для выполнения программы и заучиваемое учащимися для получения отметки, и должно быть изъято из программы средней школы».

И что изменилось за 117 лет? Объяснение, что это знание выполняет роль "строительных лесов", которые возводятся в голове, чтобы там построить что-то другое (например, умение рассуждать логически), меня не устраивает. В чем смысл этих "строительных лесов", нельзя ли вместо них сразу что-то полезное выучить -- вместо лесов возвести стены, и использовать уже эти стены как опорную конструкцию для всего остального? Вообще, чему нужно учить, когда практически никакое знание потом не пригождается в жизни? В чём состоит "опорная конструкция" в мозгах, "универсальное знание"? В чём состоит то самое универсальное "шевеление мозгами", а до кучи и универсальное "шевеление телом" (школьная хореография в начальной школе и школьная физкультура до самого конца из той же серии -- ну почему неведомые миру пляски и правило трёх шагов баскетбола, вместо универсального умения владеть собственным телом, каковым умением потом можно будет пользоваться до конца жизни?!). 

Я потихоньку беседую оффлайн с разными людьми на эту тему универсальности, а в онлайн пока собираю литературу -- собираю, ибо читать эти лонглонгриды по универсальным знаниям пока некогда, да и сами эти лонгриды устроены в форме, отнюдь не приспособленной для их быстрого и эффективного усвоения -- на каждый прочитанный материал нужно ещё десяток, которые поясняют, как его использовать. 

Ситуация плоха, и стремительно ухудшается. Про половину дуги выпускники забывают сразу после школы, как и про умение писать много ручкой на бумаге (последний текст -- школьное сочинение). Но вот чтобы осваивать дальше какое-то предметное (инженерное, менеджерское, предпринимательское или даже танцевальное) знание им было бы неплохо различать отношения композиции, классификации, специализации. После этого можно, например, разбираться с понятием "система", где отношение композиции (часть-целое) является ведущим, без него ведь не понять про "уровни системы". 

Я со своими студенческими группами рутинно разбираю системные холархии для их проектов. Как только студенты выучиваются честно отслеживать отношения "часть целое" (а перед этим честно читать текст учебника, где про это много чего написано), у студентов возникает совсем другое видение своего проекта, меняется название целевой системы, способ объяснения того, что он в проекте делает, чётче определяются границы его проекта, выявляются совсем другие стейкхолдеры, т.е. сложный и путанный проект становится проще и обозримей, ошибок в его представлении хотя бы для себя. Это не зависит от предметной области, это общее, универсальное знание для всех проектов. Это общее универсальное умение -- структурировать описание того, чем ты занимаешься, что именно ты пытаешься изменить в мире, что новенького ты хочешь создать.

Этому сегодня практически нигде не учат, это не очень внятно описано в разных учебниках системного подхода, какой-то внятный разговор на эту тему можно найти только у системных инженеров, но для всех остальных это эзотерическое умение -- и если случайным образом человек ухитряется что-то подобное делать, то он начинает резко выделяться своим умом, а не смекалкой.

У меня гипотеза, что универсальные мыслительные умения, лежащие в основе формирования "неглупой личности", могут быть приобретены а) прямым обучением, б) впятеро быстрей и надёжней, чем косвенным через "дисциплины строительных лесов" типа тригонометрии, в) они заодно включают в себя "умение учиться", ибо учат относиться к знаниям, умениям, проектам и т.д. как к объектам для мышления -- их можно обсуждать, структура их становится выразимой как для себя, так и для других.

Отсутствие универсального начального мышления даже при большой и развитой "смекалке" (мыслительном кулибинстве, природной любознательности и сообразительности) является барьером к пониманию всевозможных предметных формализаций, всемозможных body of knowledge самых разных других дисциплин. Чтобы унаследовать мыслительную цивилизацию, её нужно явно выучить, её невозможно унаследовать через простое проживание в кругу образованных людей. Жизни не хватит, образованных людей, которые с тобой нянчаться не хватит, и образование этих людей тоже может быть отнюдь не state-of-the-art -- сто лет тому назад это не было большой проблемой, а сегодня это уже проблема.

В школе это незаметно, а вот на производстве это уже хуже: хочется, чтобы люди быстро получали новые компетенции, но этого не происходит -- не хватает универсальной готовности к мыслительному действию, не хватает ментального фитнеса. 

В производственной жизни сегодня производственные дисциплины даются на "тренингах" для неподготовленной к нормальной умственной работе публики на уровне балагана. После весёлых "интерактивных тренингов" в голову у прошедших тренинг остаётся ощущение приятно проведённого времени (об обучении через набор заклинаний и "практических приёмов", без малейшего понимания их смысла, и взаимной связи, без малейших знаний о том, как можно эти приёмы модифицировать и на какой теории эти "практические приёмы" основаны. Образование для взрослых профанировано, вместо работы головой включаем design thinking -- вместо каких-никаких формул и холодной головы работаем с детскими картинками и эмоциональным отношением. Такими методами хорошо продавать, равно как такие методы хорошо продавать. Вот сделать что-то существенное ими нельзя. Можно только продать идею, что нужно делать что-то существенное. Но делать придётся уже отнюдь не при помощи design thinking, нужны методы мышления, по-настоящему работающие для самого дела, а не только для "вовлечения в дело" всех проходящих мимо, для чего и предназначены все эти картиночные методики. Атомную станцию или микропроцессор на картинках design thinking не спроектируешь, не нужно дурить людей, что это и есть "позаимствованное мышление инженеров".

Студенты, взрослые, преподаватели, все подряд на моих курсах с огромным трудом прослеживают отношение "часть-целое", с огромным трудом усваивают знание о том, что разные отношения на диаграммах обычно обозначаются разными стрелочками. После того как справляются, их системы магическим образом становятся понятными и им самим, и всем окружающим -- результат обычно очевиден сразу, пользу строгого мышления даже не нужно объяснять. Видел такое десятки раз. Но в школе ни работе с отношениями, ни системному мышлению не учат. Более того, что они универсальны и достойны ко всеобщему раннему изучению -- это нужно специально доказывать.

Про оценку уверенности в каком-то факте по Байесу -- не было такого ни в школьной, ни в вузовской программе. Азы частотной вероятности сейчас дают уже в восьмом классе, но ещё больше рассказывают про Александра II, Фридриха Великого и ту самую хорду с касательной. Но оценка уверенности по Байесу универсальна и применима в быту и науке. Умение её делать пока не спрашивают при поступлении на работу, но это временно. Интересно, на какой работе (а люди учатся в том числе чтобы мочь себя обеспечивать!) на вступительном собеседовании спросят про Александра II или хорду с касательной?! И о чём будут спрашивать, когда работ для водителей и продавцов не останется?! Таки про Александра II и хорду с касательной? Или про универсальное мышление, включая умение системно мыслить? 

Универсальное мышление -- это мыслительные азы для выполнения архитектурных требований к мышлению (http://ailev.livejournal.com/1342372.html -- абстрактность, адекватность, осознанность, рациональность):

-- азы абстрагирования, то есть умение моделировать-онтологизировать-программировать и понимать, почему всё это одно и то же. Различать модели и метамодели в явных формализмах, понимать существование уровней абстракции. Различать коннекционистские модели и формальные модели. Разбираться в нотациях. Разбираться во множественности описаний, понимать как работать с несовместимыми онтиками. Если этого в мышлении нет, то плохо и с отделением важного от неважного, и с коммуникацией важного другим людям и компьютерам.

-- азы обеспечения адекватности окружающему миру. Стейкхолдеры и деятельность: субъективный поворот. Уверенность в соответствии мира моделей и абстрагирования и мира физического. Байес как логика науки (https://ailev.livejournal.com/1384180.html), 4D экстенсионализм с его возможными мирами и разъяснениями как думать о времени и процессах.

-- осознанность. Прежде всего это понимание, какое у тебя сейчас мышление: быстрое или медленное по Канеману, или какое их сочетание, какие практики мышления ты используешь (state-of-the-art, или "дворового воспитания"). Постановка под свой контроль своих же мыслей: у нас мозг обезьяны, который не очень приспособлен для мыслительной работы. Этот обезьяний мозг нужно у себя заметить и как-то научиться понимать в нём происходящее, окультурить, воспитать и дисциплинировать. Нужно понимать, на что направлено твоё внимание, чем загружен твой мозг, на что мозг отвлекается. И это не только рефлексия (которая про прошлое -- "разбор полёта мысли"), это прямо по ходу мышления. А если ещё идёт и коллективное мышление с активной коммуникацией между его участниками, то нужна осознанность и в этой коммуникации: минимально дисциплина различения персональной/личной и стейкхолдерской коммуникации, отстройка от ненужных эмоций, удержание внимания в диалоге.

-- азы рациональности и её логических оснований. Я понимаю рациональность как правила state-of-the-art (то есть меняющегося со временем!) медленного, рассудочного мышления по Канеману. Не нужно говорить, что "никто не знает, как учить мышлению, каковы его правила", или "все сообразительны, просто учителям не нужно не мешать -- и из школы выйдут мыслители". Нет, этому state-of-the-art медленному тяжело дающемуся мышлению можно и нужно учить. Мне свезло, и в некоторых местах меня именно этому учили. И это мышление не про половину дуги как оценку угла между касательной и хордой. Это про формализмы и правила формальных рассуждений. Для чего нужно? Мышление должно быть проверяемо, безошибочно. В формализмах легко находить ошибки.

Можно долго обсуждать, что эти мыслительные азы набираются из самых разных дисциплин, которые 

-- не являются дисциплинами -- это некоторые онтики, набираемые из state-of-the-art разработок самых разных научных школ, и дисциплины ещё нужно разработать. Да, совершенно согласен. Системное мышление в его state-of-the-art форме мне пришлось вытаскивать из сотен страниц инженерных стандартов, оно было "разлито в воздухе". Написание учебника и задачника нужно, ибо если никто ещё не учил этим дисциплинам, то учебника и задачника обычно нет. Вот, люди из lesswrong пытаются учить азам рациональности и её логических оснований и азам обеспечения адекватности окружающему миру. Но у них нет учебников (хотя кое-какая литература имеется), только россыпи "эссе" и дискуссионные клубы -- и тамошнее содержание отнюдь не полно, несмотря на тысячи страниц их текстов. Это не сильно отличается для меня от россыпи инженерных стандартов с закопанным там системным мышлением: универсальное знание нужно оттуда вытаскивать клещами и компактно оформлять. То же самое отсутствие дисциплины у осознанности, а про абстрагирование и говорить не приходится -- там закопаться и выплыть, взять хотя бы проблему соотношения графических и текстовых языков для борьбы со сложностью при абстрагировании (не буду повторять тут десяток ссылок на свои тексты, где я давал множество ссылок на самые разные попытки определить state-of-the-art). Так что нужно засучить рукава и делать курсы, на их основе писать учебники, разрабатывать задачники -- и вперёд, "сержантским методом". Про тренажёр клуба одиноких мозгов сержанта Солта я много чего писал: http://ailev.livejournal.com/1287293.html

-- никак не укладываются в указанный список критериев хорошего мышления и универсальных азов мышления, которые обеспечивают выполнение этих критериев для каких-то предметных (инженерного, менеджерского, предпринимательского, танцевального и т.п.) мышлений. А зачем нужно, чтобы разные азы-дисциплины точно относились к каким-то отдельным критериям? Конечно, нет требования если и учить рациональности, то не затрагивая осознанности. Если рассказывать про то самое медленное и быстрое мышление по Канеману, то содержанием медленного является рациональность, но само различение их -- это про осознанность. И про осознанность же -- понимание, что в медленном мышлении у тебя рационально, а что нет. И так с любыми азами мышления: их какие-то кусочки очень тесно переплетены. Они явно не специально проектировались в расчёте на ясные и понятные связи между ними, а появлялись эволюционно -- state-of-the-art мышления обычно не "разрабатывается" (а как бы хотелось!), а "становится", "выучивается", оно эпистемологично, а не онтологично по природе своей. Так что азы мышления отвратительно сортируются, да и каждый новый стейкхолдер предпочтёт их сортировать по-своему, сортировка и классификация тут не самое главное. Было бы что сортировать!

-- никак не [придумайте тут сами свои возражения, а я на них отвечу].

Ничего, глаза боятся, руки делают. Вот я и хожу, разговариваю с разными людьми, и потихоньку собираю программу курсов. У меня нет идеи, что можно логике или системности научить за пару-тройку дней. Но за пару-тройку дней можно сделать обзор того, что потом люди освоят. Перевести учеников из состояния неосознанной некомпетентности в состояние осознанной некомпетенции. По сути дела, речь идёт о курсах, позволяющих осознанно отнестись к культуре (цивилизованности, близости к известному человечеству state-of-the-art) своего мышления, узнать какие-то ключевые слова из этого state-of-the-art, а затем принять решение -- тратить ли своё время на полномасштабное обучение, или "ну его, и так умный", или "ну его, всё равно искусственный интеллект будет умней и работы для людей не будет -- я ведь читал статью про робовладельцев -- https://www.kommersant.ru/doc/3455179". А вот я редко вижу тех, кто "и так умный", и не считаю, что реализуются тезисы статьи про робовладельцев и людям станет не нужно быть умными. Если есть шанс дать людям универсальные азы мышления, их нужно дать. Универсальность нужно выучить, мы не можем ждать "снисхождения универсальности мышления" просто от занятий какой-то практической деятельностью. Нет, нужно хорошее базовое образование. Для чего? В этом-то и фишка, что "для всего": чтобы не тупить в новых ситуациях. А специальные знания по любому предмету можно и в Гугле почерпнуть, на специальный тренинг по какой-то прикладной дисциплине всегда можно записаться. Увы, пока нельзя записаться на курсы азов универсального мышления. Философский факультет в этом плане ничего не даст: поглядите на философа на любом заводе, в любом КБ, в любом офисе -- не будет от него толку. Не универсально знание философии, оно даёт для ума ровно столько же, сколько художественная литература: если доводить это знание до практичности, то это будет варка супа из топора -- философы толко объявят результат своим, а всё остальное придётся заимствовать, по факту повторив высказанную тут мной программу действий. Других же претендентов на поставщиков "универсальных азов мышления", кроме философов у нас, вроде, нет. Иначе бы я с ними уже давно разговаривал. Хотя СМД-методологи пытались развернуть аналогичную программу, и это отдельный сложный разговор о том, что же там пошло не так.

Про двигательные практики всё то же самое. Сколько человек будет играть в баскетбол после окончания школы?! Историю с медведевским бадминтоном в школьной программе даже вспоминать не хочется, но баскетбол для меня ничем не лучше бадминтона. Какими же двигательными практиками люди занимаются после школы? А самыми разными: от скалолазания до танцев, но баскетболом точно после школы уже практически никто не займётся. Почему бы не учить универсальным навыкам двигательной активности, тем более что они на поверку оказываются навыками мышления -- речь идёт о постановке тела под контроль мозга? С теми же критериями абстрактности мышления о теле (думаем о важном, убираем миллион не имеющих отношения к делу универсальности движения деталей), адекватности (не фантазируем о теле, не фантазируем о мозге, учитываем, что "изнутри" тело совершенно по-другому воспринимается, чем "снаружи" кем-то другим), осознанности (точно знаем, что в каждый момент времени делаем, ставим тело под контроль мозга, мозг под контроль самого себя), рациональности (никакой эзотеричности и непроверяемых "наитий", поменьше "невоспроизводимого тренерского искусства" и увещеваний что "нужно только захотеть, и всё получится", побольше воспроизводимой теории).

Большинство сегодняшних практик движения не универсальны, и не отвечают этим критериям. Так, легко работать с напряжениями -- это расслабиться трудно! А поскольку трудно расслабить крупные мышцы, то трудно заставить работать многочисленные мелкие глубокие мышцы. А их нужно накачать до того состояния, что они смогут выдерживать ваш вес. И только после этого вам откроется универсальное движение -- оно делается обычно как суперпозиция трёх разных телесных работ: "напряжения" (даёт твёрдость/дискретность движения, делается крупными мышцами), "натяжения" (когда вы потягиваетесь утром, это оно и есть, работают глубокие мышцы -- но так "потягиваться" можно и ногами, и даже корпусом/позвоночником! даёт это упругость движения), "обмякания" (когда все мышцы расслаблены, это даёт текучесть движения). Трудней всего тут добиваться расслабленности, а без этой осознанной расслабленности не будет текучести, а не будет текучести -- не будет универсальности движения. Универсальный навык движения -- это логистика движения через тело, "управление движением", умение чётко контролируемой передачи движения заданного качества по сложнейшей телесной сети мышц, костей, фасций. Этому тоже можно учить (https://ailev.livejournal.com/1381173.html), это тоже азы -- азы двигательных практик. Дисциплина -- двигательное мышление, "управление движением". Технология -- собственные тренированные мышцы и почищенные от ржавчины суставы.

UPDATE: обсуждение в фейсбуке -- https://www.facebook.com/ailevenchuk/posts/10211557095257039

Бесплатный сыр и никаких мышеловок: свободный рынок и частная собственность

Милтон Фридман

Бесплатный сыр и никаких мышеловок: свободный рынок и частная собственность

http://www.inliberty.ru/library/157-besplatnyy-syr-i-nikakih-myshelovok-svobodnyy-rynok-i-chastnaya-sobstvennost

Я очень рад быть сегодня здесь, на праздновании новоселья Института Катона. Это новое прекрасное здание поистине соответствует тому интеллектуальному влиянию, которым пользуются Эд Крейн (Crane [президент Института Катона]) и его сотрудники.

Мое имя часто ассоциируется с афоризмом «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» (There is no such thing as a free lunch), хотя не я его придумал. Мне бы хотелось, чтобы люди обращали больше внимания на другую фразу, которая действительно принадлежит мне, и, на мой взгляд, особенно актуальна для такого города, как Вашингтон: «Никто не относится к чужим деньгам так же рачительно, как к своим». У нас в семье есть такое развлечение: в долгих поездках на автомобиле мы коротаем время, подыскивая поговорки с противоположным значением. Вот например: «История не повторяется», но «Ничто не ново под луной». Или: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского», но «Тише едешь — дальше будешь». Противоположностью афоризма «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» очевидно будет «Всё лучшее на свете даётся нам бесплатно».

В реальной экономике такой «бесплатный сыр» тоже существует — и ещё какой! Его дают нам свободный рынок и частная собственность.

Почему так велика была разница в уровне жизни по разные стороны линии, вдоль которой раньше проходила граница между Восточной и Западной Германией? Потому что западные немцы уже давно наслаждаются «бесплатным сыром» — относительно свободной, рыночной экономикой. Этим же объясняется разница в уровне жизни между Гонконгом и КНР, или благосостояние жителей США и Великобритании. Во всех этих случаях «бесплатный сыр» стал продуктом деятельности «невидимых институтов», возникновение которых, как подчеркивал Ф.А. Хайек (Hayek), является результатом деятельности людей, но не их намерений.

Сегодня мы, американцы, тоже можем полакомиться чем-то вроде «бесплатного сыра»: надо только оглянуться вокруг и увидеть, где он лежит. После крушения коммунистических режимов никто уже, кажется, не возражает против того, что социализм потерпел крах. Аналогичным образом, буквально все в той или иной степени согласны, что капитализм успешен. Однако во всех капиталистических странах из этого, судя по всему, сделали парадоксальный вывод: единственное, что нужно Западу — это больше социализма. Из-за явной абсурдности этой идеи на ней не стоит даже останавливаться; давайте лучше посмотрим, где мы можем найти практически бесплатный «сыр». Президент Клинтон (Clinton) говорит: от всех нас требуются жертвы, чтобы отдельным группам людей стало лучше. На самом деле нам требуется совершенно иное: отдельные группы людей должны чем-то пожертвовать, чтобы всем остальным стало лучше — вот вам и бесплатный, или почти бесплатный «сыр»!

«Бесплатный сыр» в госбюджете

Позвольте привести несколько примеров. Управление электрификации сельских районов (Rural Electrification Administration) было создано в 1930-х годах, когда 80% ферм в США не имели электричества. Когда все 100% ферм были электрифицированы, Управление занялось налаживанием телефонной связи в сельской глубинке. Сегодня все 100% ферм в США телефонизированы, но Управление не только продолжает существовать, но и живет припеваючи. Почему бы не упразднить это Управление, которое сегодня занимается лишь тем, что выдает льготные кредиты «избранным» — в основном электроэнергетическим и телефонным компаниям? Американскому народу это пойдет только на пользу: сэкономленные таким образом средства можно потратить на компенсации сокращения бюджетных поступлений в результате снижения налогов. Кто пострадает от такого шага? Горстка людей, получающих государственные субсидии, то есть живущих за счет остального населения. Вот вам и солидный кусок почти бесплатного «сыра».

Или возьмем другой пример, из области сельского хозяйства: это настоящая иллюстрация закона Паркинсона в действии. В 1945 году в аграрном секторе США было занято 10 миллионов человек — фермеров, членов их семей и наемных работников, а штат Министерства сельского хозяйства составлял 80 000 служащих. В 1992 году количество занятых в аграрном секторе составляло 3 миллиона, а штат Министерства сельского хозяйства — 122 000 человек.

Возьмите практически любую статью госбюджета, и вы увидите: почти везде существуют такие же возможности для экономии. Команда Клинтона говорит вам: причина всех этих бюджетных расходов состоит в том, что люди хотят пользоваться преимуществами, но из скупердяйства не желают за них платить. Это полная чушь. Людям эти преимущества вовсе не нужны. Возьмем такой товар первой необходимости, как сахар. Допустим, мы предложим американцам такой выбор: можно сделать так, чтобы сахар, который вы покупаете, изготовлялся только из свеклы и тростника, выращенных на территории США, а можно все устроить по-другому, сняв любые ограничения на импорт сахара из Сальвадора, Филиппин или других стран. Если мы поддержим «отечественного производителя», запретив импорт сахара, он будет стоить в два-три раза дороже. Как вы думаете, что предпочтут избиратели? Естественно, люди не желают платить дороже, однако узкая группа людей, требуя себе особых преимуществ, заставляет их это делать, и поэтому сахар в США стоит в несколько раз дороже, чем на мировом рынке. При этом мнения простых американцев никто не спрашивает. Нашей страной управляет вовсе не народ; это миф, сохранившийся со времен Авраама Линкольна. У нас нет «власти народа именем народа и во благо народа» [цитата из знаменитого решения Верховного суда США 1819 года]. Нами правит избранная народом бюрократия, действующая именем народа во благо бюрократии.

Рассмотрим еще один миф. Президент Клинтон заявляет, что он осуществляет реформы. Это утверждение ложно. Оно сходит ему с рук, потому что мы склонны рассматривать двенадцатилетнее пребывание у власти республиканских администраций Рейгана и Буша как один период. А это не так. За эти годы мы познакомились с «рейганомикой», потом «бушеномикой», а теперь и с «клинтономикой». «Рейганомика» основывалась на четырех простых принципах: снижении налогов, сокращении государственного регулирования, ограничении государственных расходов и неинфляционной монетарной политике. Хотя Рейгану не удалось полностью выполнить задуманное, он добился многого. Политика Буша была полной противоположностью «рейганомике»: увеличение налогов, усиление регулирования, рост государственных расходов. А в чем заключается политика Клинтона? Все в том же: увеличение налогов, усиление регулирования, рост государственных расходов. «Клинтономика» — это просто продолжение «бушеномики», а к каким результатам привел отказ от принципов «рейганомики», мы уже знаем.

Рынки: экономический и политический

Если же смотреть в корень, то наши нынешние проблемы, как экономического, так и внеэкономического порядка, связаны с радикальным сдвигом, который произошел за последние 60 лет с точки зрения соотношения между двумя рынками, которые определяют, кому, когда, где, как и что именно достается. Речь идет об экономическом рынке, где стимулом служит прибыль, и политическом «рынке», где роль стимула играет власть. За мою жизнь значение экономического рынка снизилось с точки зрения доли имеющихся у страны ресурсов, распределяемых на этом рынке. А значение политического, или государственного, рынка, наоборот, резко возросло. Мы держим на «голодном пайке» реально работающий рынок и «кормим до отвала» рынок, доказавший свою недееспособность. В этом, в двух словах, состоит суть развития событий за последние 60 лет.

Мы, американцы, сегодня гораздо богаче, чем 60 лет назад. Но мы отчасти утратили свободу и личную безопасность. В 1928 году, когда я закончил школу, совокупные государственные расходы на всех уровнях составляли в США чуть больше 10% от национального дохода. Причем две трети этих расходов приходились на долю штатов и местных органов власти. Расходы федерального правительства составляли около 3% национального дохода, и такая ситуация существовала и раньше — все 150 лет с того момента, как мы приняли Конституцию США, за исключением периодов, когда страна вела большие войны. Половина федеральных расходов приходилась на армию и флот. Расходы штатов и местных властей составляли от 7 до 9% от национального дохода, причем половина этих средств уходила на содержание школ и дорог. Сегодня совокупные государственные расходы на всех уровнях равняются 43% национального дохода, и две трети из них приходятся на долю федерального правительства, а треть — на долю штатов и местных органов власти. Федеральные расходы составляет 30% от национального дохода, то есть, по сравнению с 1928 годом, только в относительных величинах они увеличились в 10 раз.

Впрочем, эти данные учитывают далеко не все ресурсы, поглощаемые политическим рынком. Помимо собственных расходов, правительство устанавливает для нас массу обязательных выплат, чего раньше никогда не делалось. Эти принудительные расходы поджидают вас на каждом шагу — от необходимости из своего кармана оплачивать обязательную установку на автомобилях нейтрализаторов, снижающих вредные выбросы в атмосферу, до требований, предусмотренных Законом о чистоте воздуха (Clean Air Bill) или Законом о помощи инвалидам (Aid for Disability Act); этот список можно продолжить. Частный сектор, по сути, превратился в подрядчика на службе у федерального правительства. Каждому из сидящих в этом зале где-то с месяц назад тоже пришлось поработать на федеральное правительство — когда вы заполняли ваши налоговые декларации. Почему вам не заплатили за то, что вы выступили в роли сборщиков налогов для федерального правительства? В результате, по моей оценке, как минимум 50% валового внутреннего продукта нашей страны сегодня распределяется на политическом рынке. Исходя из этого важнейшего критерия нашу страну следует признать «социалистической на 50%».

Итак, с поступлениями разобрались, а как насчет производимой продукции? Сначала рассмотрим рынок, основанный на частном предпринимательстве. Наш жизненный уровень повысился необычайно, и это следует почти полностью поставить в заслугу частному сектору. В 1928 году радио только делало первые шаги, телевидение казалось выдумкой писателя-фантаста, реактивные авиадвигатели еще предстояло изобрести, а поездка в Нью-Йорк для моей семьи, жившей в Нью-Джерси, милях в 20 от города, превращалась в целое событие. С точки зрения материальных условий нашей жизни за эти годы произошла настоящая революция. И главной движущей силой этой революции стал рынок, частный сектор. Государство также внесло в нее существенный вклад, который, кстати, обошелся обществу совсем недорого. Его роль — которую современное государство, похоже, играть разучилось, — заключалась в защите частной собственности и обеспечении механизма разрешения споров. Однако главной ареной революции, изменившей наш уровень жизни, стал именно частнопредпринимательский рынок.

Что ж, если «продукцией» частнопредпринимательского рынка стало повышение нашего уровня жизни, то расширение рынка государственного в основном породило проблемы. Контраст с прошлым разителен. Мы с Роуз [Роуз Фридмен — жена и соавтор Милтона Фридмена] росли в небогатых семьях, которые по сегодняшним меркам считались бы живущими за так называемой «чертой бедности». Мы оба закончили государственные школы и, как нам кажется, получили там хорошее образование. Сегодня детям из семей с таким же уровнем доходов, как у наших родителей, получить приличное образование гораздо труднее. Когда мы были детьми, ученики ходили в школу пешком, да и вообще на улице мы почти везде могли ничего не опасаться. В разгар Великой депрессии, когда количество обездоленных людей, которые действительно не могли свести концы с концами, было куда больше, никто не тревожился о своей личной безопасности до такой степени, как сегодня, а нищих на улицах было очень мало. Зато на каждом углу можно было встретить людей, торговавших яблоками. В те времена считалось, что человек должен надеяться в первую очередь на себя; сегодня это ощущение если не исчезло совсем, то сильно ослабло.

В 1938 году — вы не поверите — снять квартиру в Нью-Йорке было очень легко. Когда мы поженились и переехали в этот город, мы просто прочли в газете список квартир, сдающихся внаем, отобрали штук шесть, которые нас заинтересовали, посмотрели их, и сняли ту, что нам больше всего подходила. Тогда люди освобождали квартиры весной, на лето уезжали из города, а осенью, вернувшись, снимали новое жилье. Это время так и называли — «сезон переездов». Сегодня в Нью-Йорке лучший способ найти свободную квартиру — это просматривать колонку некрологов в газетах. Почему все так изменилось? Из-за чего ситуация на нью-йоркском рынке жилья стала катастрофической? Почему Южный Бронкс сегодня все больше напоминает какой-нибудь боснийский район после артобстрела? Ясно, что проблема здесь не в рынке как таковом, а в контролируемом рынке аренды жилья.

Государство создает социальные проблемы

Что бы ни говорили сегодня политики, наши подлинные проблемы связаны не с экономикой. Я бы даже сказал, что наши подлинные проблемы связаны не с экономикой, несмотря на все усилия правительства. Приведу один факт. В 1946 году государство, приняв Закон о полной занятости (Full Employment Act), взялось за борьбу с безработицей. В последующие годы средний уровень безработицы в стране составлял 5,7%. А в 1900–1929 годы, когда государство не делало вид, будто обеспечивает занятость, этот показатель равнялся 4,6%. Так что проблема безработицы в США тоже в немалой степени является делом рук государства. И все же проблемы в экономике — далеко не самые серьезные из наших бед. Наши главные проблемы носят социальный характер — это ухудшение качества образования, беззаконие и преступность, проблема бездомных, крах семейных ценностей, кризис здравоохранения, участившиеся случаи беременности у девочек-подростков. Все эти проблемы либо возникли, либо усугубились из-за усилий государства, продиктованных, естественно, благими намерениями.

Два вывода из всего сказанного напрашиваются сами собой: во-первых, мы перенацеливаем ресурсы с частнопредпринимательского рынка на государственный, и, во-вторых, частнопредпринимательский рынок функционирует эффективно, а государственный — нет. Куда труднее объяснить другое: почему действия вроде бы неглупых людей, исходящих из лучших побуждений, приводят к таким результатам. Одна из причин, которая известна всем, и несомненно, позволяет отчасти ответить на этот вопрос, связана с влиянием лоббистских групп. Но главное, на мой взгляд, даже не в этом, а в том, что личные интересы людей, действующих на свободном рынке, и тех, кто действует на рынке государственном, различаются. Если вы создали предприятие на свободном рынке, и оно работает неэффективно, то единственный для вас способ поддерживать его деятельность — залезть в собственный карман. Поэтому в такой ситуации вы заинтересованы в том, чтобы предприятие поскорее закрылось. С другой стороны, если вы организуете точно такое же предприятие, с такими же шансами на успех, в государственном секторе, и оно работает неэффективно, у вас есть куда более привлекательная альтернатива. Вы можете сказать, что масштабы вашего проекта или программы следует расширить: при этом собственным кошельком вы не рискуете, ведь у вас есть другой, почти неиссякаемый источник средств — деньги налогоплательщиков.

Вы с чистой совестью и, как правило, с успехом убеждаете — не налогоплательщиков, естественно, а Конгресс, — что ваш проект хорош, и все, что необходимо для того, чтобы он заработал, — это немного увеличить финансирование. Так и напрашивается еще один афоризм: если частное предприятие неэффективно, оно закрывается; если государственный проект провалился, он расширяется.

Необходимы институциональные реформы

Порой мы считаем, что решить наши проблемы можно, избрав в Конгресс «достойных представителей народа». Думаю, это иллюзия: если 435 членов Палаты представителей и 100 сенаторов заменить на людей, сидящих в этом зале, результат был бы, по сути, тот же самый. Подавляющее большинство конгрессменов и сенаторов — люди порядочные, желающие делать добро. Тот факт, что их действия наносят ущерб, — не результат каких-то неблаговидных намерений. Просто они оказались в среде, где все толкает их в одном направлении — тратить, тратить, тратить.

Как показывают последние исследования, требования об увеличении расходов по большей части исходят от самого государства. Этот монстр постоянно подпитывает самого себя. На мой взгляд, единственный способ изменить ситуацию — это поменять стимулы, которыми руководствуются люди, работающие в государственных структурах. Если вы хотите, чтобы люди действовали по-другому, сделайте так, чтобы это соответствовало их личным интересам. Как любит говорить Армен Алчан (Alchan), о каждом человеке можно с уверенностью сказать одно — собственные интересы для него важнее, чем ваши.

У меня нет волшебной формулы, позволяющей изменить личные интересы чиновников и конгрессменов. Конечно, лучше всего было бы внести в конституцию поправки, ограничивающие налогообложение и государственные расходы, исключающие монетарные манипуляции и создание диспропорций на рынке, но надеяться на это не приходится. Так что единственный реальный путь в обозримом будущем — это кампания за ограничение сроков пребывания на государственных постах. Если наши представители не смогут заседать в парламенте больше шести лет, это не изменит самой природы их деятельности, однако к избранию в Конгресс будут стремиться люди совсем другого склада, и стимулы, которыми они будут руководствоваться, также изменятся. По-моему, те из нас, кто хочет попытаться изменить характер распределения ресурсов в нашей стране, чтобы все большая их часть направлялась на свободный рынок и все меньшая — на рынок государственный, должны в первую очередь избавиться от иллюзии, будто для этого достаточно поставить на выборные должности «достойных людей». Одно время мы думали: стоит избрать достойного президента, и все пойдет как по маслу. Мы его избрали, но ничего не изменилось. Поэтому необходимо переключиться на изменение стимулов, которыми руководствуются эти люди. Один из способов добиться такого изменения — кампания за ограничение сроков пребывания в должности: это отличная идея, и она приобретает все большую популярность. Но необходимы и другие меры.

Кое-какие реформы осуществляются на уровне штатов. Везде, где люди могут проявить инициативу, то есть поставить тот или иной вопрос на референдум, у перемен появляется шанс. Я не верю в демократию «в чистом виде» — в нее никто не верит. Никому не придет в голову истребить 49% граждан, даже если за это проголосует большинство в 51%. Но мы верим в то, что каждый должен иметь шанс максимально эффективно использовать собственные возможности для утверждения ценностей, которых он придерживается, если, конечно, это не затрагивает интересы других. И в целом, как показывает опыт, народ путем общественной инициативы куда лучше справляется с этой задачей, чем те люди, которых мы избираем в законодательные собрания. Поэтому я считаю, что процедура референдумов должна быть задействована в полной мере. В Калифорнии мы самым активным образом продвигаем инициативу, связанную с предоставлением родителям возможности выбирать школу, в которой будут учиться их дети. Осенью этот вопрос в нашем штате будет решаться на референдуме. Даже если мы его проиграем, мы не оставим своих усилий.

Необходимо и дальше пытаться изменить представление американцев о том, какую роль должно играть государство. Именно этим занимается Институт Катона, в том числе и за счет того, что он детально, на основе многочисленных фактов, раскрывает вредные последствия действий государства, которые я сегодня обрисовал в общем плане. У американского общества все уже начинает становиться на свои места. По мере того, как люди осознают, что происходит, в обществе начинает меняться интеллектуальный климат, и возможно тогда нам удастся инициировать институциональные реформы, которые позволят создать нужные стимулы у людей, контролирующих государственные расходы, а вместе с ними — и ряд важнейших аспектов нашей жизни.

 Впервые: The Real Free Lunch: Markets and Private Property // Cato Policy Report, July-August 1993.